3 июня 2004 г.
Познакомимся с одним из учредителей Петропавловского джазового фестиваля 2004 — партнёром компании Zest Leadership Павлом Кирюханцевым.
— Павел, расскажите, пожалуйста, с чего начался Петропавловский джазовый фестиваль?
— С чего начался фестиваль? Было это 15 мая 2002 года. Собрались мы вчетвером — Андрей Михайленко, я, Андрей Постников и Дмитрий Мильков, чуть позже к нам присоединились и оказывали всяческую поддержку Феликс Народицкий и Андрей Кондаков. Тогда Андрей Михайленко ещё не был председателем комитета по инвестициям и стратегическим проектам в городе Санкт-Петербурге. Он был партнёром нашей компании, правда, администрация города всё равно никакого отношения к нашему проекту не имеет. И, в те годы мы очень интересовались такой темой, как «JQ».
— JQ? А что это?
— Когда-то на рубеже XIX и XX веков появилось понятие коэффициента интеллекта — IQ (Intelligence Quotient). Первый тест был создан Стенфордом Бине. Этот тест исследовал способность человека мыслить. По прошествии некоторого времени, уже на рубеже XX и XXI веков появились исследования EQ — эмоционального интеллекта человека. Кстати, выяснилось, что EQ для лидера куда важнее, чем IQ, но речь сейчас не об этом, а о том, что мы задумались. И задумались мы над тем, что должен существовать ещё какой-то интеллект — интеллект, дарующий человеку способность к импровизации. Мы назвали этот интеллект джазовым — JQ — и решили исследовать эту тему для того, чтобы определить: существует ли всё-таки джазовый интеллект или не существует. Мы потратили на это исследование большие деньги, и хотя мы немного разошлись во мнениях, кто сколько денег на это потратил, мы всё же доказали — Jazz-Q действительно существует.
Также мы определили место нашего города по наличию JQ в мире, и Санкт-Петербург оказался на 74-м месте. Но в России на первом! Получается, что наш город занимает первое в России место по способности людей мыслить творчески! Поскольку с одной стороны мы оказались в конце списка, а с другой — первыми, то мы — наша команда — и решили заняться социальной работой. Нам хотелось, чтобы город приобрёл такую же волнующую притягательность, которая есть в джазе, и в которой могли бы принимать участие все желающие, в том числе и люди, занимающиеся бизнесом. И Петропавловский джазовый фестиваль стал началом создания такой среды. Вот такой была идея фестиваля.
Мы хотели создать праздник и соучаствовать в нём. Мы видели этот праздник как дружеский круг и известных нам людей, и людей, которые нам ещё не известны только потому, что не было в городе подходящей для этого среды. Мы хотели, чтобы это был круг близких людей, людей, которых объединяла бы какая-то внутренняя, ментально-духовная составляющая.
— Павел, а как вы оцениваете эмоциональный интеллект в Санкт-Петербурге?
— Ну, так себе, к сожалению. Пока. Эмоциональный интеллект подразумевает важную составляющую — знание себя. Человек должен знать себя. А со знанием себя (могу сказать как бывший психолог) в нашей культуре есть некоторые сложности. Мы часто боимся себя. Мы не хотим себя видеть целиком. Мы хотим видеть только какие-то отдельные стороны. А ещё то, что надо бы называть одним словом, мы подменяем другим — более мягким. Например, агрессивность мы называем напористостью. Хотя иногда это действительно напористость, но в нашей культуре это, как правило, самая настоящая агрессивность. Напористость от агрессивности отличается тем, что напористость имеет отчётливое целеполагание и созидающее начало, а агрессивность — разрушающее.
— Вы занимались музыкой?
— Да, я занимался музыкой, играл на гитаре, когда мне было четырнадцать. Уже тогда я пытался создать свой круг, то же самое сейчас делает и мой сын, которому семнадцать. Ещё я сочинял песни, и песни я сочинял долго, лет десять. Я уже перестал играть, а песни всё ещё сочинял — для себя. Вообще, для меня работа с текстом — дело крайне интересное... Поскольку я рано обнаружил недостаток в слухе и артикуляции — мне почему-то сложно было артикулировать чужое, — чужое я не пел, а сочинял своё собственное. Так что джазовое или творческое начало для меня чрезвычайно ценно.
Сейчас я пишу картины. И мне каким-то счастливо-фантастическим образом удаётся делать это не за деньги. Деньги я зарабатываю в другом месте. И если моё творчество будет приносить деньги — это хорошо, но для меня это — вторично.
То же происходит и с фестивалем. У него огромный бюджет. Ведь для того, чтобы поднять 30 джазовых коллективов, нужно собрать очень приличные деньги — это серьёзно. Заработать деньги на этом, наверное, можно,.. где-то, но не у нас. У нас в стране надо помогать художнику, надо давать ему возможность работать не за деньги. Если бы мы хотели на этом зарабатывать, то, скорее всего, мы стали бы зарабатывать на какой-нибудь другой музыке.
Что же касается Петербурга, то создавать джазовую среду здесь гораздо легче, чем, скажем, Москве, хотя я весьма положительно отношусь к этому городу. Но в Петербурге среда изначально расположена к партнёрству и некоторой душевности. Да, коммерческая и бизнес-сторона в Петербурге ослаблены и, с одной стороны, сюда труднее подтянуть деньги, но это только на первый взгляд, это только на первом этапе.
В Москве другая сложность. Там труднее противостоять наступающему рынку. Наступает потребитель и потребительщина. И потребитель в настоящее время слишком много диктует. Хотя на самом деле — и это известно — потребитель прав не всегда. Так что нужно следить не за этим земным порывом, а за тем, куда летит душа. А в Москве она может и не пролететь, задохнуться.
— Вы родились в Петербурге?
— Да, я родился в Петербурге, живу здесь, но Москву я тоже очень люблю. Вообще я считаю, что джазовый человек не должен быть привязан к месту, как, собственно, и наш фестиваль. В этом году была Петропавловка, в следующем это может быть какое-нибудь другое место. Да и название, скорее всего, поменяется. Я полагаю, что фестиваль будет называться Jazz-Q фестиваль. Петропавловка — отличное место. Там есть замечательный директор, с которым можно взаимодействовать. И если и ту, и другую сторону всё будет устраивать, то фестиваль будет продолжаться там. Если нет, если будут возникать какие-то неудобства, надо обладать смелостью двигаться дальше.
— По Петербургу?
— Да. Петербург — это то, что будет оставаться неизменным. Главное — это среда, которая может и расширяться. Нам хотелось бы, чтобы в ней участвовали российские коллективы, чтобы сюда приходили новые волны джазовой музыки, чтобы приезжали звёзды. Ещё хотелось бы, чтобы в фестивале принимали участие театральные коллективы, художники и т.д. Но, несомненно, магистралью будет оставаться джазовая музыка, поскольку именно в музыке джазовое начало проявляется наиболее ярко. Но ведь оно может приобретать и другие формы.
— Павел, а как Вы пришли к джазу?
— Да мне кажется, что я из него никуда и не уходил. Мне кажется, что я родился джазовым изначально.
— Вы дрались в детстве?
— Дрался? Да не то слово. А вы считаете, что это имеет какое-то отношение к джазу?
— Однозначно.
— Вообще, да. Это ко мне вопрос. Я пять лет занимался боксом, и до этого меня выгнали из двух секций. За драку. Сначала я подрался, когда играл в «Зените», потом меня выгнали из тенниса. Да, я был драчливым мальчишкой.
— Донести себя — абсолютно джазовое качество, я считаю. Ведь когда конфликт возникает? Когда кто-то не хочет слушать и нагло прёт на твою территорию. Самодостаточный человек даёт отпор. Это не значит, что самодостаточные люди не могут договариваться и взаимодействовать.
— Конфликт — это часть страстей. В джазе их много.
— Это суть джаза.
— Да, тот же джем-сешн, когда начинается диалог. Эта состязательность. Конфликтная линия там довольно интересная.
Да, и примером конфликтной линии — довольно интересной — на Петропавловском джазовом фестивале 2004 стало выступление американцев Рассела Меллоуна (гитара) и Бэнни Грина (рояль). Правда, мало кто их услышал, так как играли они ночью в пятницу и только перед VIP-лицами, ну и ещё перед просочившимися туда разными правдами и неправдами некоторыми музыкантами...
Читайте также